Глава 10

Палех проехали на полном ходу…

Палех — князь город, всем городам город, но и его миновали без остановки — время вышло!

Да, в Палехе останавливаться не стали: в автобусе яблоку негде упасть.

Проехали Палех по главной улице, мимо знаменитой палехской каланчи пронеслись.

Мужики в пожарке как всегда в этот час в домино играли, Славке рукой помахали — Ваня Костров из-за горшка с фикусом помахал. Славка кивнул в ответ.

Промчались мимо Дома Культуры с чудесным портиком, колоннами и антаблементом, — сколько встреч здесь было, свиданий нежных… Прекрасен афинский Парфенон, но Палехский дом культуры красивее…

Мимо станции автобусной, как на крыльях, пронеслись!

Палехский линейный контролер — Вовка Бурмакин — в окно на дорогу смотрел.

Он давно Славку караулил, да не укараулил…

Славка на полном ходу мимо станции пролетел.

Вова из станции выбежал, от интернета оторвался, благим матом кричит:

— Я тебя в тюрьму упеку! Где билеты, мать твою за ногу?! Ведомости служебные?!

— Какие билеты? — кричит в ответ Славка. — Какие ведомости служебные?! Опаздываем, сам видишь… Не до ведомостей теперь! Москва ждет!

— Я тебя к прокурору сведу! — кричит Вова. — Ты мне отчет дашь… На нарах сидеть будешь… Баланду хлебать… Небо в клеточку видеть…

Славка смеется в ответ:

— Нет, Вова, не посадишь ты меня, не сведешь к прокурору… Руки коротки… Нас Москва ждет, в столицу люд рабочий везем! Следующий автобус карауль, авось, повезет…

На том автобусе Васька Спирин едет, с ним счеты своди…

Но Васька тоже малый не промах, он время подгадает, когда Вова обедать пойдет…

Знают все Вовины слабости: любит Вова лапшу с курицей кушать; мамка ему замечательную лапшу с курицей на Заречных улицах готовит и если вовремя не придти, разварится лапша, мамка ругаться будет.

Вот тогда и подкатит Ванька к самой станции и ведомости казенные предъявит.

И даже выговор Вове сделает, что работу не аккуратно исполняет, на рабочем месте отсутствует. В Палехе-то у нас все по-домашнему, все по-свойски, с удобствами работать любят…

Это вам не столица с дисциплиной суровой…

Эх, Вова, Вова, незавидная у тебя судьба… Ой, незавидная!

Хотя почему это незавидная?! — нахмурился Славка. — Очень даже завидная…

С этим Вовкой Бурмакиным Любка целый месяц любовь воровскую крутила.

— Да, как ты посмела?! — насупил брови Славка, на Любку смотрит, на князя грозного походить стал.

— Вот так и посмела… Чем я хуже Мани?! — смеется Любка. — Ей все можно, а мне нельзя?!

— Ты думать об этом не смей, мечтать не смей…

— Ты что мне муж законный?!

— Мы же осенью расписаться хотели… — просит Славка.

— Хотели, да расхотели, воробышком в лес улетели, — смеется Любка. — Не выросло еще твое хотение до моего желания, чтобы мне указывать… Я по своей воле жить желаю!

— Да я же тебя люблю, Любка…

— Чем докажешь? — Любка язык показывает.

— Не смей с Вовой гулять…

— Запрещаешь?!

— Запрещаю!

— Так я тебя и послушалась… У нас равноправие… Ты вон на американок посмотри, у них женщины мужиками командуют, сенаторами состоят, скоро женщина президентом станет… Я может, в Палех переехать хочу…

— Как в Палех переехать?!

— Что слышал! В Палехе на центральной улице жить желаю!

Южу с Палехом, конечно, сравнивать нельзя…

Палех — князь-город, о нем весь мир знает, Палех — столица живописная…

Да, Палех себе цену знает…

Палех в сравнении с Южей, конечно, знаменитость, центр искусства, всеми признанный… О нем даже иностранные корреспонденты знают и по-иностранному спрашивают.

А что такое Южа? Ну, что такое Южа?!

Край света…

Хотя и в Юже, если разобраться, жить можно…

Ох, как славно жить можно! Озера чистые, леса в озера глядятся — красотища неописуемая!

Где такое увидишь?! Тот красоты не видел, кто в крае Южском не бывал, клюкву и бруснику в болотах не брал!.. На Западном не купался, на Налыше рыбу не лавливал…

Не хочется, ох, не хочется Славке из Южи родимой уезжать…

Здесь все под боком: грибы бери — не выберешь, ягоды в корзинку бросай — не набросаешься, руки отвалятся, а не хочешь грибы или ягоды брать, клюкву метлой мети, а не хочешь клюкву мести, рыбу лови, окуньков в озерах да стерлядь в Клязьме-реке.

Здесь мамка и все родственники под боком…

А что Палех?

Ну, что такое Палех, если разобраться.

Понятно, князья Палецкие да Ряполовские от Рюриковичей род ведут, в родстве с царями состояли…

Княжна Палецкая за брата Ивана Грозного выдана была…

Вот палешанки и возгордились, нос задрали: нас в царские хоромы вводили, мы в царских опочивальнях на кроватях резных спали, нас государынями величали, а вы кто такие?!

Городом только недавно стали, а до этого то ли поле, то ли село…

Только много на себя берете, палешанки гордые, ох, как много! Чем гордитесь, спрашивается?!

В царском родстве состояли, в царских хоромах живали, в царских покоях прохлаждались…

Невидаль какая! Ох, не гордитесь палешанки горделивые, голову не вскидывайте, нос не задирайте…

У нас Вася Пожарский на краю города проживает, он, может, от князей род ведет, пятеро детей у него и ничего, живет себе скромно, не кричит, что от Пожарских и Рюриковичей наследственность имеет…

Дерево генеалогическое не рисует, княжеский герб к воротам не прибивает…

На телевидения с выступлениями не лезет, в грудь не бьет, не доказывает, что благородных княжеских кровей, бумаг официальных не выписывает, пресс-конференции с иностранными корреспондентами не устраивает, граждан не поучает, как жить следует.

Плотник он хороший, каменную кладку отменно ведет, жена Дуся у него в сельмаге продавщицей работает, женщина хорошая и домовитая.

И Вася себе цену знает, он с первым встречным обниматься не лезет, родство княжеское не показывает, спокойно себе живет, главное чтобы небо чистое было над головой, да люди добрые рядом жили.

А что Палецкие после себя оставили? Ну, что оставили?!

Пожарский Русь спас… Ни хором каменных после себя, ни богатства не оставил, зато имя доброе и славу спасители Руси получил…

Вотчина его родимая в пяти верстах от Южи стоит…

Камень могучий, как шелом княжеский, въезд в село охраняет, потомки благодарные поставили…

Вот вам и Южа, вот вам и край света!

Это еще надо посмотреть, где край, а где середина…

Сравнивать Любку с Маней, конечно, нельзя, на то она и Маня, она единственная, таких в округе больше нет, с ней пол- Южи в дружеских отношениях была, утешение находила…

У Мани характер по женской части отзывчивый…

Славка помнил, как по прибытии из армии они с братьями-милиционерами и Володей полгода по округе куролесили, и добрая Маня их по-своему ублажала, приговаривая: «Ты меня целовал, дай и Вове попробовать… Как другу твоему отказать могу?!»

Да, славно погуляли после прибытия из армии, есть что вспомнить — пришли в бердсах начищенных, с подковами железными, в кителях с аксельбантами, в беретах, лихо на бок сдвинутых…

Девки аж ахнули: ушли пацаны, а пришли воины. И в Палехе, и в Юже, и в Мыту, и в Вязниках память о себе оставили…

Ну, да об этом в книгах писать нельзя…

И девки, и вдовицы — все через них прошли… Это дело прошедшее, забыть пора… Такое раз в жизни бывает, когда из армии приходишь, только приятный ветерок в сердце трепет оставляет… Вспоминаешь, когда проезжаешь знакомую рощицу или перелесок, где девушек под кудрявыми березками целовали…

Вот только Вовка Бурмакин нехорошее дело затеял — ох, нехорошее! — а еще друг называется.

Вот так друг оказался!

Пока Славка в себя приходил, осматривался, Вова к Любке подкатил и заявил нахально:

— Любовь Валентиновна, жениться на вас желаю… Узаконить наши сердечные отношения…

— Какие еще отношения? — заливается смехом Любка. — Не было никаких отношений!

— Не было отношений, так будут! - заявил дерзко Вова. — Официальное предложение делаю… В Палехе, княжеском городе, королевой жить будете… Это вам не Южа замызганная, на краю света затерянная… Чего вы там потеряли?!

При мыслях этих Славку то в жар, то в холод бросает.

Смотрит он на Любки, хмурится.

— Да, у нас же с тобой любовь настоящая! — кричит Славка.

— А у Вовы, не настоящая?! — смеется Любка, язык дерзко показывает. — Вова хорошо за девушками ухаживает, цветы им дарит, про искусство завлекательно рассказывает…

Альбомы художественные показывает… Не кричит, грубыми словами не обзывается…

Он контролер линейный, скоро заведующим автостанции станет, а потом и до области дойдет… Он человек современный… Менеджер автопредприятия… Передовые технологии внедряет… Скоро интернет освоит…

— Современный человек?! Менеджер автопредприятия? Знаем мы это предприятие, по часу автобус дожидаешься… Да, он контролер,

что баранку держать не умеет… Если б руль крутить мог, не стал бы бабским делом заниматься, народ проверками мучить…

— Он много чего умеет Вова наш, — замечает Любка.

— Как это наш? С чего это нашим вдруг стал?!

— Он же тебе друг… Ты меня с ним познакомил…

— Друг?! Нет, он мне не друг… Совсем не друг! Я ноги переломаю другу такому, пусть попробует в Южу сунуться…

У Славки глаза на лоб выкатываются:

— Нет, не годится так, Любовь Валентиновна, не годится… Мы с вами так не договаривались… Не договаривались об этом мы с вами… Нет, не договаривались!

— А как договаривались?!

— Жить вместе договаривались… Да, знаешь ли ты, что этот Вова с девушками делает…

— Что он с девушками делает?!

— Да, ты что, в самом деле, белены объелась?!

— Ну, успокойся, не было у нас с ним ничего… Ты, Славка, лучший на свете, единственный и ничего особенного в этом Вове нет… Наглости только в нем много, уставится своими глазами кошачьими, пялится, как кот на сметану, и ничего его не проймет…

— Так ты с ним того…

— Не было ничего, Славка… Даже не целовались ни разу… Так под деревьями постояли, он мне руку жал… На речку пару раз сходили…

— Не купались?

— Как же я могу с незнакомым мужчиной купаться… У меня и купальника при себе не было…

— Купальника не было, это хорошо… Это хорошо, что купальника не было… Как это купальника не было?! — взвился на дыбы Славка.

— Я тебя одного, Славка, люблю, жить без тебя не могу и в Палех не поеду…

— Вот-вот, — поддакивает Славка, -в Палехе нам делать нечего… Чего мы тут потеряли?!

В Палехе мы жить не будем… Здесь Вовка проживает… Пусть он в своем Палехе и живет хоть тыщу лет, а мы в Юже родимой жить будем, детей рожать… У мамки домишко в старой Юже имеется, правда, неказистый, зато три маленькие комнаты в нем… Детишки пойдут, люльку поставим, мамка за детками приглядывать будет… Славно будем жить Любка, ох, как славно…

— Нет, в Палехе я не поеду и в Южу не вернусь… Я в Москве жить желаю… Если свезешь меня в столицу, квартиру возле Красной площади купишь, навек твоей буду…

— Ты что с ума спятила?! Белены объелась?! Где ж я тебе столько денег возьму?! Я если автобус этот продам и весь Южский ПАП в придачу, у меня денег на самую захудалую комнатенку в столице не хватит, а ты квартиру купить хочешь…

Понимаешь, о чем говоришь?!

— Почему другим позволено, а мне нет?

— Ты что не понимаешь, что это власть… Вла… асть! Они нами владеют, а не мы ими… Нам собой впору владеть… Понимать должна, не маленькая, школу закончила…

— Ну, смотри у меня… Если квартиру не купишь, не буду твоей… — вспыхнула Любка.

Вот и весь разговор с ней!.. Ну что с ней поделаешь?!

Какие там билеты, какие ведомости служебные, когда душа кипит, взвиться в небо хочет.

Эх, попадись ему сейчас Вова, не поздоровилось бы ему, ох, не поздоровилось бы его смазливой физиономии! — Славка сжал зубы. — Эх, не поздоровилось бы тебе, Вова! Не посмотрел бы, что главный контролер и на Доске почета возле дома культуры висишь, перед всем честным народом красуешься… По полной программе врезал бы тебе…

Давно у меня кулаки чешутся, по смазливой твоей физиономии отвесить…

Так и будешь на доске почета с фингалом под глазом висеть, как с орденом красоваться…

Ну, да теперь не до Вовы…

В Москву ехать надо!..

Прощай, Вова, на вокзале сиди, другой автобус карауль, а наш и след простыл!